Шоссе казалось бесконечным, оно уходило вдаль в темноту, которую усиливал моросящий дождь. Свет фар поглощался мокрым асфальтом, делая невидимой разметку шоссе. Салон машины был заполнен гитарным ревом стерео системы. Механические движения, ровным шум отлаженного двигателя, отрешенный взгляд водителя. Он вел машину механически, сам пребывая где то далеко в глубине собственного разума. Уже прошло много лет, а он так и не освободился. Всплывали старые обиды, обрывки разговоров, и невозможность начать сначала. Тонкая грань между безумием и разумом, чувствами сдвигалась то в одну сторону, то в другую. Иногда он сам был уверен что сходит с ума. Воспоминания всплывали тошнотой в желудке, нервным тиком, и горьким привкусом злости и сожаления во рту. Проплывали мимо дорожные знаки, мелькали деревья, а автомобиль все так же нес его вперед, толи навстречу будущему, толи унося назад в прошлое. В салоне было настоящее, состоящие из движения вперед стрелок часов в будущее, и мыслей водителя назад в прошлое.
Усиливался дождь, делая практически невидимыми повороты дороги, и деревья мелькающие по обочине. Машина сбрасывала скорость, приближаясь ближе к цели.
Все чаще в памяти всплывало ее лицо, лицо той которой принадлежало его сердце, отданное ей, и ею же и растоптанное и сожженное на огне равнодушия. Он отдал ей все, сделав ставку на счастье, и поставил не то поле рулетки судьбы. Отыгравшая ставка ушла в доход казино госпожи Судьбы, и вместе с ней ушел ее интерес к нему. Он стал отработанным материалом, пинаемым ногами собственных эмоций и сожалений. Рассудок осознавал, но был не в силах спорить с сердцем и заглушить слепой голос исходящий из глубины души. И это делало дальнейшую жизнь невыносимой, чтобы не происходило, с кем бы не встречался, что бы не делал, всегда преподносила что-нибудь память. Подлая стерва ни упускала ни минуты, что бы не ткнуть мозг в воспоминания, которые не возможно было заглушить алкоголем и успокоительными.
Последний поворот, знакомый подъезд, 4 этажа на лифте, и звонок в дверь. Открытая дверь, милое лицо, и все та же улыбка, делавшая бесполезным здравый рассудок. Легкий взмах, и тонкая линия жизни потекла по модно разовому ковру, заливая вырез декольте алым цветом. Рисуя причудливый узор, на ковре, она устремилась вглубь квартиры, перепрыгивая по мягким ворсинкам ковра, нежно лаская каблучки выставленных в прихожей туфель. Дойдя до паркета, она начала заполнять углубления между плитками и замедлила свой бег.
Через минуту вдогонку за ней побежала еще одна, пересекая первую смешивая две группы крови воедино, связывая две судьбы в одну, ускоряемая вторым выстрелом, которого он никогда уже не услышит.